Юлия Неволина
поэт, музыкант
С т и х о т в о р е н и я...
Душа
Душа темна... Ей хочется порой
Самой себе устроить испытанья
И как в воронку с черною дырой
Она во грех мирской впадает тайно
Как шкурка осторожного зверька
Душа во тьме распята и наверно
Ее размер не больше кулака
В пространстве мира здешнего трехмерном
Душа болит... Она болит у всех
Она болит от немощи и страха
Душа - зверек. Ее пушистый мех
Не греет, как холщовая рубаха
Душа тиха... Она живет давно
Но ничего не помнит о минувшем
И сны, как искаженное кино
Приходят по ночам, волнуя душу
Бывает так - душа рождает зло
Зло, как яйцо змеи в холодной пленке
Душа теряет прежнее тепло
И разрывает тела перепонки
Душа дробится в вечной мерзлоте
И, достигая полного распада,
Сама себя сжигает на суде
Тем самым избавляя мир от гада
Добро и зло - жестокая война
Душа ее свидетель и заложник
Душа свободна, но душа темна
И выбор всех сторон представить сложно
Душа, как губка впитывает все
Душа темна, но свет душе доступен
Ее как рыбу в глубь воды несет
Ее как жир вылавливают в супе
Ее как дверь распахивают вне
Ее как драгоценность мира прячут
Ее по царству мертвому теней
Проводят, ждут рождения и плачут
Душа красива и душа чиста
Душа бессмертна и не одинока
Она в нас затаилась неспроста
Душа - наш краткий путь к себе и к Богу...
День
Что я вижу, что чувствую, чую
до дрожи в коленках
День из тихого топота вышел
Из высохшей взвинченной пены
День больной, как с похмелья
Желанием стиснут, стреножен
Ждет лишь благословения
липкого, словно пирожное
Ждет, как у магазина
Пьянчуга с рублевою мелочью
Как рождения сына
Больничная, тихая девочка
Как собака голодная
Взгляды прохожих жующая
Как не вшедшая в моду
Комодом прижатая юбочка
Ждет...Он - день...
Он себя до костей измочалил
Он разбит и издерган
Пустых словарей кирпичами
Он уже не сумеет себя изменить
Не исправит ошибку
Он уйдет без событий в час пик,
не шепнув и не пикнув...
Что я вижу, что чувствую, чую
До дрожи в коленках
День из тихого топота вышел
Из тихого, рыхлого тлена
Он уже не сумеет... Он пуст
Он разбитым сосудом
В дряхлой сетке болтается
В мусоропроводе будто.
Slabanaperedok
Мне говорили все в округе
Что я слаба на передок
Ругали мать, отец, подруги
Судили все, кто только мог
Старухи зло шипели в спину:
Смотри, намылилась опять!
Ай, девка! Ягода-малина!
Всем хороша, да только блядь!
Мой первый парень был приезжим -
Усат, румян, голубоглаз
Он говорил: "Женюсь! Но прежде
Хочу, чтоб ты мне отдалась!"
Он целовал меня и гладил -
В саду черемуха цвела -
Ах, где то розовое платье
В котором я ему дала?
Потом был ухажер столичный
Он тоже свататься хотел
Когда, расстегивая лифчик,
Над сложной пуговкой потел
Потом был дядечка постарше
Он в ресторан меня водил
Он развестись божился даже,
Когда свой член в меня вводил
Потом был Петя, был Сережа,
Армен из города Орла
Они меня просили тоже
Они просили - я дала!
Я не задумывалась даже,
Когда меня ругала мать:
Мол, дура! Так не выйдешь замуж! -
Все приговаривая - блядь!
Ах, не судите люди строго
Не виновата - видит бог
В душе… В душе я недотрога
Да вот слаба на передок
Художник
Ты жил отвязно, кутил безбожно
Спал до полудня, зевал до ночи
Ты был богемный такой художник
И ты собою гордился очень
Белила, охра, причуды моды
И ты на пике и на потребу
Ты съездил в Хьюстон, в Париж и в Лондон
Ты съездил даже в Аддис-Абебу
Ты заработал немало баксов...
Все съели злые друзья и бляди
Тебе казалось, что жизнь прекрасна
Но жизнь прекрасна Христа за ради
Талант был в детстве... Промчались годы
Твои работы сегодня - лажа
Ты был художником, стал уродом
Ждешь по-лакейски - чего прикажут
Ты на тусовке, ты на бомонде
Болят под утро душа и печень
Дурные карты в твоей колоде
Крыть вроде можно, да только нечем
Женою брошен - ушла к дантисту
Ты мастерскую сдаешь вьетнамцам
Ты им оставил холсты и кисти
А ну их к черту - пусть веселятся!
Вьетнамцы варят лапшу и мясо
Им не мешают твои картины
Да что им! Впрочем, другая раса -
Сыны и дочери Хо Ши Мина
Зачем вьетнамцам в душе копаться?
Жить нужно просто и адекватно
И ты мечтаешь побыть вьетнамцем
Ведь быть художником не приятно.
* * *
Сумерки. Сумерки в глупой седой голове
Часть лицедейства окончена, сыграна пьеса
Девочка-ночь помахала рукою:"Привет!"
И ускакала с улыбкой проворного беса
Ласки, тепла б и уткнуться в подушку лицом
Но ни фига! Только ветер гудит ошалело
Время чудес завершилось… Холодным свинцом
Падает в муть пустословия грешное тело
Хочется жить и не поздно еще умереть
Посередине болтаешься кукольным принцем
Мог бы, конечно, нырнуть в пустоту, озвереть
Но предпочтешь, как обычно, по-свински- напиться
Жизнь поменяла улыбку на хищный оскал
Ты ж не дурак - это входит в процесс превращений
Но почему- же тогда не проходит тоска
Переходя за привычный барьер ощущений
Много ли надо? Себя понимать? Ни хрена!
Власть над людьми заводная шкатулка с секретом
Тело - нора, соскребешь позолоту со дна
И со стыдом обнаружишь, что прошлого нету
Страх оказаться смешным и ничтожным не мал
Трусость - награда за преданность нравам…
И что же?
Женщина - ту что в походе за славой искал
Ровно на прожитый век оказалась моложе…
Выдернуть жизнь, как сорняк! Не пытаться вертеть
Ключиком счастья и зла на привычном мизинце...
Лечь в темноту, словно в саван и там замереть
Куколкой бабочки или зародышем птицы…
Оборотень
Я знала, что ты осторожный
Я знала, что ты не похожий
На тех кто держали в объятьях
Дарили тюльпаны и платья
Я видела - ты равнодушный
Я знала - сомнешь и разрушишь
Я чуяла сердцем и кожей
Что ты человек нехороший
Я сразу, как чувствуют запах
Иллюзии тела и паха
Борьбу с искушением ложным
В тебе обнаружила тоже
Креста не избегнет живущий
В прохожем нам видится лучший
Но я поняла с первой встречи
Вранье - твои сладкие речи
Я знала, но я не избегла
Ни боли, ни скорби, ни пепла
Я шла с этой скорбью и болью
Во зло, что рядилось любовью
На мне были крест да рубашка
И люди шептали: бедняжка
Шептали без проку и толку:
Овечка отправилась к волку
Но все получилось иначе
Так худо приводит к удаче
Я знала ты хитрый и злобный
И шла это выяснить чтобы
Ты прятал кинжал под матрасом
Желая насытиться мясом
Ты знал - мы займемся любовью
Ты спрятал кинжал в изголовье
Ты все подгадал, но однако
Я знала, что ты - не собака
Ты - серый волчара мохнатый
Ты - зверь, упырище хвостатый
Без сладких объятий порочно
На мне изорвал ты сорочку
Но я обнимала, любила
И только шептала: Мой милый
Мой милый свирепо менялся
Он в волка на мне превращался
Была бы я жертвой и пищей
Но вырос у волка хвостище
Очнулась ... В рычании слышу
Слова: Я тебя ненавижу!…
…Мы сделали это три раза
Кинжал я нашла под матрасом
Вонзилось холодное жало
И кровь потекла по кинжалу
И жилы на шее порвались
У волка, когда мы катались
И выла я с ним, как волчица
И он прокусил мне ключицу
В агонии волка смертельной
Я крест потеряла нательный
Вот он - мой обидчик коварный
В глазах его холод янтарный
Что ж я горевала не долго
Я сделала чучело волка
Мне нравится волчья порода
И чучело волка у входа
Я пальцы под шерсть запускаю
Я чучело волка ласкаю
Красивая серая холка
У мной побежденного волка
С тех пор и сама я порою
Брожу по ночам под луною
Я чую уже накануне
Магический транс полнолунья
Мне хочется крови и мяса
И секса и все это сразу
А в зеркала черном провале
Сначала я вижу детали:
Вот когти, вот шерсть на ключицах...
Там - хищник! Там - я! Я - волчица...
У меня свой путь, у тебя свой путь
Ты меня оставь, ты меня забудь
Не ходи ко мне не терзай меня
Научи простить, а не обвинять
Я уйду красиво, уйду легко
Улыбнусь, взмахну голубым платком
Я уйду... Любовь умерла давно
В сердце холод злой, на душе темно
Не танцует ночь, все слова молчат
На устах моих пустоты печать
Отпусти меня, не могу уже
Дай покоя сердцу, дай мир душе...
* * *
Я кого-то встретила во тьме
Это ты? Узнал… Ну, что ж, привет!
Ты сегодня думал обо мне?
А вот я, представь, сегодня нет
Крутишь-вертишь, ну, верти-крути
Говоришь, что нашей встрече рад -
Год прошел.Как времечко летит!… -
И еще чего-то невпопад
Предлагаешь все с нуля начать -
Позвонишь, приедешь, прилетишь-
Ну чего ты порешь, твою мать!
Ну зачем ты это говоришь!
Помнишь, как любила, как ждала
Помнишь, как рыдала по ночам
Помнишь, как черемуха цвела
Как горела на столе свеча
Иволга, малинник, лес густой
Лодка, шуры-муры, соловей
Осень с ржаво-желтою листвой
И краса помятая в траве
Помнишь, как сказал, что я - никто
Что тебе я по фигу уже
И прогнал с огромным животом
И еще послал спокойно в ж…
Год прошел, как будто целый век
Встретились… Начать решил с нуля?
Ну так слушай, добрый человек
Я последней дурой буду, бля
Дай мне тыщу баксов, даже сто
Дай дворец, полцарства и коня
Ни за что, ты слышишь, ни за что
Ты не втопчешь в грязь свою меня!
Пусть живу не сыто, не легко
Пусть не знаю что там впереди
Кончились любовь и молоко
Да и то не маялось в груди
Как намокло платье от росы
У меня остались только сны
У меня тогда родился сын
Только не дожил он до весны
У меня осталась только боль
Каждый день по коже словно плеть
Мне не помогает алкоголь -
И душа не хочет умереть
Я напьюсь, улягусь в темноте
Лей вино и говори: "Прости…"
Я еще сумею полететь
Только ты, пожалуйста, пусти…
Смерть Ивана
Когда погиб Иван Егорыч
Когда упал он на асфальт
Когда его большое сердце
остановилось...И когда
Мороженщица из киоска
3аметила худое тело,
Подумав, что с утра нажрался
сей никудышный человек
Когда рабочий в рваной майке
Поднял Егорыча за плечи
Спросил: "Старик, ну ты чего?"
И понял, что погиб Егорыч
Своей естественною смертью
Тут сразу же столпились люди
и дети с ранцами и тетки
И бабки, поджимая губы
Все с интересом наблюдали
Что будет дальше.... Говорили
Вот так всегда оно бывает
Вот так всегда о н а приходит
И человек её не ждет,
А тут она - зараза, сука
А тут она! Ну что ж, бывает
Когда погиб Иван Егорыч
Под лязг трамвая и гуденье
Всех проезжающих моторов
Под наблюденье с дальней точки
Кота за шалым воробьем
Под завывание дворняги
Под шелест веток, шум воды
Пробившей силою движенья
Канализаций сеть крутую
Под топот башмаков, под хохот
Компании подзагулявшей
Под шашлычок шипящий знойно
Как раз за следущим углом
Под объявление на стенке
О том, что требуются люди
И что они еще получат
Свои хреновые зарплаты
И что детишки их поедут
По пионерским лагерям
И что все будет очень клево...
Но вот погиб Иван Егорыч...
Когда погиб? - Почти под праздник
Сумел ведь, чудо, не дождаться
Кразнознаменья Первомая
И барабанов дробь и радость
Трудящихся и пионеров
Сумел, ведь помереть до срока
А мог бы жить еще,да жить...
Когда погиб Иван Егорыч
Когда сыграл он в черный ящик
Когда он свесил буйны ножки
И буйну голову сложил
Когда дал дуба, сдернул лапти
И окочурился и гикнул
Копыта сивые отбросил
Ушел, короче говоря
Оставив старенький халатик
И алюминевую кружку
И алюминевую ложку
пару сношенных сапог
Иван Егорыч ВСЕ оставил
Он ВСЁ СВОЕ оставил людям
Оставил все, что заработал
Оставил все, что приобрел
В холодной заводской бытовке
Еще лежат все эти вещи
И помнят чахлое тепло
И помнят, что необходимы
И помнят, как придет Егорыч
И как возьмет их, как хозяин
Как только он один и может
Хотя теперь - как только мог....
Как только мог... Как только мог...
Уже погиб Иван Егорыч
Уже упал он на асфальт
Уже его большое сердце
остановилось и уже
Мороженщица из киоска
Заметила худое т е л о,
Подумав, что с утра нажрался
Сей никудышный человек
Ипатьевское проклятие
Витиевато все - и то, что бьет и режет
И то, что мякотью и рыхлостью лежит
Под пылью ненасытившейся лжи
Под сонным веком Вия, в той глуши,
Где мысли, изворачиваясь, ждут,
Когда в личинках разовьются клешни
И черепную чашу отогнут
Витиевато все... Но я взгляну
На темный свод Ипатьевского дома
Кирпичной кладки шов давно знаков мне
Скелетом византийский тонкий крест
На проволочной мантии корсета
Все - страшный сон - июльский шорох веток
И на штыках колючей охры блеск
Что было не со мной - со мной случилось
Повизгивали в мокрых крючьях псы
И девочка с повадками лисы
На пол холодный тихо опустилась
И гирька поворачивалась в лад
И был святой - святым и гадом гад
И сердце было, но оно не билось
А в мутном зале слов толкались люди
Над морем головастиков и роб
Метались в брюшках крылья рыб и бомб
И роботы, как будущего судьи
Уже вершили суд над мерой мер
И новый нафталинный Гулливер
Давил ботинком человечков студень
И лопались зародышей шары
И бесконечность бубликом цвела
И звездная растоптанная мгла
И бытность нужников и зеркала
Все рассыпалось, падая в трубу
В бессмысленность раскрытой мясорубки,
Рыдая слабо и смешно: "Не бу-у-у...
Ребенок грязной лапкой липко тер
Замызганный порог судейских комнат
Еще стелился сном прохожих ропот
Еще взлетал вещей и знаков сор
Но мятые бумажные цветы
Уже готовились... И чадо осторожно
Слюнявя карандаш чернильный, множил
Глаза и буквы и слова святых
Все шито-крыто, чисто и светло
На лозунгах матерчатость брутальна
Но как же рты и животы не скаля
Подбившись пухом не резвиться там
Где луг и зелен и пригож и свеж
Как головы в предчувствии надежд
Как пустота и пустотелый хлам
Как храм без Бога и без слов Сезам
Как шея без цепей и топора
Как страшное без завтра и вчера
Как память не нашедшая Число,
Где шито-крыто И Добро и Зло.